Hec nə unudulmur, hec nə yaddan cıxmir

[Huseynov]

ALLAH hamisina REHMET ELESIN!

Artiq 5 il kecir.Ele bil dunen olmuwdu bu hadise

[Vako]

ALLAH hamisina REHMET ELESIN!

Artiq 5 il kecir.Ele bil dunen olmuwdu bu hadise

Amin

[RIZBAKU]

на прошлой неделе навестил могилу Мубариза Ибрагимова. очень жаль что у нас в народе не развито чувство под названием"сплочённость". на могиле  пару розочек. и то давнишних. а у армян солдат, который погиб от руки Рамиля, почитаем больше, чем наш герой Мубариз. мы можем только друг с другом грызться и умничать. многие...

[RIZBAKU]

хотел бы рассказать о герое, который во время Карабахской войны пожертвовал собой ради нашего народа. он был не нашим земляком.  

Герой Советского Союза лейтенант БАБАК Олег Яковлевич
Родился 25 февраля 1967 года в селе Виктория Полтавской области Украины. Окончив Ленинградское высшее политическое училище, служил в софринской бригаде внутренних войск МВД СССР заместителем командира роты по политчасти.
За полтора года офицерской службы провел в горячих точках 385 суток. Был награжден медалью "За отличную службу по охране общественного порядка".

он воевал в Карабахе. прочитайте стенограмму событий:

 

— ВОТ ТАК и живем, йолдаш лейтенант. — Хозяин дома, старый сельский учитель Хасай-муэллим, положил на стол узловатые, словно корни старого дерева, темные от загара лет руки. — Совсем плохо стало. Работать некому: кто помоложе, те стараются в райцентр Кубатлы уехать или в Баку. Некоторые в России живут. Вот у Гулама Назарова два сына — офицеры: Гасан в Советской Армии служит, а Захид — в ваших войсках, внутренних, в Архангельске, как и ты — замполит роты.
Конечно, переживают за нас сильно — война ведь идет здесь. Ты мне скажи, что случилось с людьми? Я не пойму совсем! Раньше наши дети в Шурнух в школу ходили, там, на трассе. Армяне и наши вместе учились. Теперь в Шурнухе боевики, "летучие мыши", что ли? По дороге этой, Кафан — Горис, раньше все ездили спокойно, а теперь это — граница. Сколько сел вокруг пустые совсем стали — Мазра, Гадилли, Эйвазлы, Сейтас, Давудлу... Бегут люди от бандитов. Бандиты туда идут — жгут дома, обстреливают, скот угоняют. У нас недавно пять коров тоже угнали. Чем детей кормить, а?
Лейтенант Олег Бабак при этих словах едва не поперхнулся скудным угощением, которое от души выставил пожилой азербайджанец — лаваш, простокваша, стрелки зеленого лука. Для них он большой человек, начальник, йолдаш, товарищ, значит, лейтенант. А еще местные прознали, что сами военные называют Бабака Бабеком. Был такой азербайджанский герой национально-освободительной борьбы, персонаж многих произведений. Олега-Бабека совсем зауважали простые крестьяне. Его солдаты помогают хранить жизнь в махоньком селе Юхары Джибикли. "Юхары" означает "Верхние". Верхние — это точно: высота здесь — полторы тысячи метров. С одной стороны, вроде бы глушь несусветная. А если с другой поглядеть — райский уголок: воздух хрустальный, родники. Сады и огороды у каждого крестьянина ухоженные. Пастбища горные отменные. Леса первозданные — и дрова тебе, и ягоды-орехи, и птички поют, и зверье водится...
Зверье... Пасторально-идиллическая картинка вдруг исчезла, словно красочный пейзажный слайд резко сменили кадром черно-белой фронтовой хроники — сожженные дома, искореженные взрывами и выстрелами машины, трупы. Двуногое зверье бродит теперь в этих краях, мешая людям жить на прекрасной земле.
— Мы не уйдем, Хасай-муэллим. — Лейтенант пожал старику руку, поблагодарил за угощение. Пошел вверх, к своей заставе, привычно-настороженно всматриваясь в темнеющий слева горный хребет. Там проходит та самая трасса Горис — Кафан. Дорогой жизни прежде называли, а теперь...
О плохом думать не хотелось — ни к чему тоску нагонять и на себя, и тем более на пацанов своих. Из сумерек выбежал Серый — заставский пес, узнав, тявкнул приветливо, стал ластиться, прыгать вокруг.
— Ну-ну, хорош баловать, — Олег потрепал собаку по лохматому загривку, — давай-ка на пост, карауль, отрабатывай паек!
Со стороны трассы послышался густой мерный гул — идет армянская колонна. Олег поспешил к заставе — надо глянуть, кто едет, что везет. Чертыхнувшись в который раз из-за отсутствия на заставе бинокля, офицер скоренько отсоединил прицел снайперки, стал наблюдать "линию фронта" сквозь перечеркнутый шкалой окуляр: впереди шла бээрдээмка, потом крытые КамАЗы, какие-то красные цистерны вроде бензовозов, грузовик с боевиками, колонну замыкал УАЗ. Вот за ним-то и нужен глаз да глаз: нередко именно последняя их машина останавливается, боевики дают несколько очередей в сторону села — дескать, знай наших — и быстренько сматываются.
Сегодня обошлось без выстрелов. Может, самим надоело палить, может, начальник боевого охранения у армян попался разумный, не захотел провоцировать военных на ответную стрельбу, тем паче что в колонне, видимо, были и машины-наливники с горючим. "Ну и слава Богу", — подумал лейтенант, набросил на крутые плечи зимнюю куртку и сел на бруствере ближайшего к заставе поста.
На горы опускалась холодная ночь с холодными звездами. Они казались колючими на безжизненном черном пространстве, и взгляд, обращенный к ним, не возбуждал мысли о бесконечности Вселенной и бессмертии души. Наоборот, до ломоты в висках от бросившейся к ним крови захотелось лейтенанту оказаться дома, в тепле и уюте. Там те же звезды, когда смотришь на них с равнинной полтавской земли, теплее и ближе, и не колют сердце, а наполняют его ровным светом и радостью жизни.
Здесь же... "За горами гори, хмарою повитi, засiянi горем, кровiю политi" — так писал Тарас Шевченко в своем "Кавказе". Этот великий поэт был кумиром Олега, портрет его вклеен в курсантский блокнот Бабака, его томики всегда были под рукой. Совсем недавно, в одном из писем матери и отцу он признавался: "Вот читаю сейчас Кобзаря, аж сердце болит. Такой человек был великий..." Не на те ли строки о горах, засеянных горем и политых кровью, набрел взгляд лейтенанта в шевченковском томике, не от них ли заболело сердце? Бог знает...
А ночь-то сегодня пасхальная, вспомнил Олег. Там, далеко, стоят в хатах куличи, вкруг выложенные пестрыми крашенками. И завтра будет Светлое Воскресение, и люди будут улыбчивы, добры всякому, приветливы каждому и радостны всей жизнью своею, несмотря на горести и напасти, и наполнятся верой и умиротворением. В его родной Виктории парни, его друзья-товарищи будут с веселым озорством целоваться-христосоваться с красивыми девчатами...
А тут люди убивают людей. Почему? Неужели это у них в природе, в крови? Вот недавно мусульмане отмечали свой главный в году праздник — Навруз Байрам. В этот день, как пояснили местные, самые лютые враги должны примиряться, забывать распри и обиды. Но как раз в этот праздник в Ходжаллах обстреляли машину прокурора НКАО, наш медсанбат, караул на КПП. Или что — к иноверцам святые заповеди не относятся? Выходит так: обе стороны убеждают нас в миролюбии своей веры, а друг в дружку палят днем и ночью. Завтра Пасха...
На заставе за эти дни перечитал все немногие книжки и журналы, добрался до старого, за какой-то давно минувший год численника с наполовину вырванными листками. Прочитал там патетическую фразу кого-то из писателей: "Для всех воскрес Христос! Все мы, большие и малые, богатые и убогие, иудеи и эллины, все встанем и от полноты душевной обнимем друг друга!"
Безнадежно-горько вздохнул: "Если бы!.."
До полуночи оставалось совсем немного времени. Бросив взгляд в звездные миры, начальник заставы поднялся, чтобы еще раз обойти посты...

***

ВОСКРЕСЕНЬЕ только поначалу выдалось светлым, солнечным...
Километрах в полутора от села местные жители обнаружили труп лесника Шахина Мамедова. Его двоюродный брат Гариб Назаров пропал без вести. Азербайджанцы, естественно, пришли за помощью к военным. А куда им еще идти, если в селе из представителей власти один-единственный участковый?
Меж тем информация о двух пропавших азербайджанцах пошла "по большому кругу", так как прямой связи с батальоном мешали все те же живописные горы, что "хмарою повитi". Как по испорченному телефону, майору Виктору Бурдукову доложили: "На 16-й пропали двое солдат". Хоть телефон и испорченный, но это была не детская игра, комбат почувствовал что-то недоброе, решил направить на заставу маневренную группу. Машин, как всегда, дефицит. Благо в тот день дежурила "таблетка" — санитарный УАЗ-452. Кого послать? Люди нужны надежные, способные принимать толковые решения в самой сложной обстановке, в отрыве от базы. Таких в батальоне много, но все задействованы, раскиданы по заставам, КПП. Одно слово — напряженка.
Экипаж машины боевой составили начальник штаба батальона капитан Игорь Шаповалов, начмед бригады, "афганец", полковник медицинской службы Владимир Лукьянов, самые опытные старшие сержанты, два Алексея — замкомвзвода Бочков и старшина роты Логинов. За рулем "таблетки" был рядовой Александр Лизогуб. Собрались быстро — по полной боевой.
В гостинице "Беркушад" райцентра Кубатлы, где квартировал батальон софринцев, на кумаче был крупно выписан лозунг "Выполнить задачу. Вернуться домой живыми и здоровыми". Такая вот откровенная наглядная агитация. Вроде как на многих гражданских автобазах, где нарисованный малыш напоминает уезжающим в рейс водителям: "Папа, мы ждем тебя с работы".
Доходяга-"таблетка", то надрывно хрипя, то жалко чихая, карабкалась по глинистым зигзагам. Дорога на "шестнадцатую" — хуже некуда. По весне обычное дело — промоины от тающего в горах снега, каменистые осыпи. Объезжаешь их — колеса едва не зависают над обрывом. Повороты-загогулины на этой "ишачьей тропе" такие, что даже небольшой
"уазовский" кубик впритирку вписывается. Настроение у военных тоже хреновое: в бронежилетах, касках, при оружии, за время горного ралли все бока и мягкие места оббили, да еще и проголодались порядком, поскольку рванули по тревоге без обеда. Но главное — занозой сидели вопросы: "Что случилось? Кто пропал?" Полтора часа, за которые преодолели двадцать два километра горного серпантина, показались вечностью...
Обед им предложили в Айине — село это было по пути, там тоже стояла софринская застава. Но задерживаться не стали, только постукались с однополчанами-славянами пасхальными крашенками, сваренными за неимением других красок с луковой шелухой.
Сделав последний рывок до злосчастных Верхних Джибиклей, вздохнули с облегчением, выяснив обстановку. Главное — все свои на заставе живы-здоровы. А что найден труп местного жителя да второй азербайджанец пропал — огорчительно, конечно, но такое уже бывало, комендатуры соседствующих районов, армянского Горисского и азербайджанского Кубатлинского, пусть сообща разбираются.
Пока офицеры анализировали сумбурную информацию, которую наперебой выдавали местные, бойцы решили пообедать. Двух Алексеев — Логинова и Бочкова — солдаты не знали куда усадить, чем угостить. И причина не только и не столько в их "дедовстве", старшинстве, дембельских привилегиях — на заставе, тем паче самой дальней, всегда рады гостям.
Но ребята едва успели поднести ложки ко рту, как лейтенант Бабак скомандовал: "Парни, кончай есть, а то сейчас обратно все полезет — труп будем таскать. Поехали".
Пришлось дембелям снова подтягивать ремни и облачаться в броники ...
У заставы меж тем страсти накалялись. Женщины истошно кричали да еще, как здесь водится, в исступлении рвали на себе волосы, царапали лица. Солдатам казалось, что по их душам скребут. Немногочисленные детишки смотрели жалко и затравленно. Седые аксакалы тыкали пальцами в сторону Армении и наперебой выкрикивали проклятия. Хватали за рукава лейтенанта, требуя: "Йолдаш Бабек, пожалуйста, помогай нам!"
Надо было ехать к месту происшествия — военные привыкли откликаться на первый зов о помощи. Капитан Шаповалов остался на заставе. Знающий дорогу лейтенант Бабак возглавил тревожную группу.
(В последующих разборках некоторые высокие чины попеняли действующим лицам тех событий за "непродуманность решений и поспешность действий". Дескать, если бы не поехали тогда за трупом убитого лесника, то... Дескать, пусть бы сами азербайджанцы и вывозили его.
Этим рассудочным военным офицеры батальона готовы выставить свои "если бы": если бы на заставе был БТР, если бы были ручные гранаты, бинокли... Да еще если бы принять в расчет вероломство бандитов, к которому за три года войны доверчивые славяне никак не привыкнут. Да если бы забыли по обе стороны границы слово "месть", ржой разъевшее души людские. Если бы...)
"Таблетка" вновь полезла по горному склону и скоро остановилась возле группы людей. Участковый лейтенант милиции Гусейнов, невеста убитого, его сестра и еще несколько местных мужиков не решались спускаться с обрыва, ждали военных.
Тяжелое это дело — тащить вверх по крутому чуть не стометровому обрыву мертвое тело. Под стершимся протектором солдатских ботинок то осыпались мелкие камешки, то скользил суглинок, покрытый слоем прошлогодней прелой листвы, сквозь которую на прогретых солнцем пятачках пробивались тонкие стрелки-травинки... Но военным не до прелестей весеннего леса. Бочков и Логинов изрядно вспотели. Труп норовил выскользнуть, в его разнесенном пулями кровавом нутре противно урчало и хлюпало. Несколько страшных, смертельных ранений не оставляли сомнений в том, что лесник был расстрелян едва ли не в упор.
Тело стали укладывать на носилки, когда на дороге Горис — Кафан появилась белая "Нива"... Дед, матерый "афганец" полковник Лукьянов, спокойно и внятно проговорил: "Смотри, Олег, сейчас нас мочить будут". И взял наизготовку свой автомат... Азербайджанцы-аксакалы заблестели глазами: "Эрмени! Это они убили! Йолдаш Бабек, дай автомат! Мы сами..."
— Сами, сами... Сами с усами! — Бабак только и успел чертыхнуться про себя да еще крикнуть мирным: — Прячьтесь! Бегом домой!
Бандиты ударили враз из нескольких стволов. Устроившие засаду на азербайджанцев, они видели, что те приехали в сопровождении солдат внутренних войск. Но, видно, уходить без добычи волкам не хотелось. Отчетливо видели они и красный крест в белом круге на борту машины — и в него попала одна из пуль. Автоматная пилюлина калибра 5,45 мм рвет металл. Человеческую плоть — тем более. Достать подготовленных ловких военных боевики не смогли, в ответ те дали по короткой очереди стоя, как бы предупреждая: "С нами шутить не надо". Но и с трассы палили на поражение, не на испуг. Наши выпустили еще по одной очереди — уже с колена, а когда поняли, что дело принимает нешуточный оборот, залегли. Зато азербайджанцев бандиты свалили первыми же выстрелами, как в тире. Ни мужики, ни тем более женщины в растерянности не сумели даже толково укрыться, а лишь ползали под огнем армян на четвереньках.
Однополчане Героя в гостях у жителей сел

Лейтенанту милиции Гусейнову разворотило бедро. Так что не смог он выполнить команды лейтенанта Бабака: "Уводи своих, мы прикроем!" Надеяться теперь можно было только на себя.
В "таблетку", куда уже загрузили труп лесника, успели затолкать кого-то из раненых, с ними поехали еще двое местных. Дед Лукьянов, прикрывая отход, стрелял с руки прямо из кабины, сноровисто, не откидывая приклада. Полковник был без бронежилета, но вел бой смело, не пытался укрыться даже в своей видавшей виды жестянке с красным крестом. Он рванул на заставу, решив вывезти из-под огня часть мирных и тут же вернуться с подкреплением и боеприпасами. Поначалу у Бабака было пять магазинов, но один он отдал полковнику для обеспечения отхода (два своих рожка Дед отстрелял в бою у дороги). Патроны из четырех магазинов на брата, взятых с собой сержантами, тоже таяли.
Лейтенант Бабак, поняв, что с оставшимися ранеными азербайджанцами быстро уйти не удастся, занял оборону. С ним были надежные парни, два старших сержанта, два Алексея — Логинов и Бочков. Им он верил как себе...
Полтора десятка боевиков, которые начали бой против военных, — это еще куда ни шло. Крепкая тройка могла их прижать на время. Но спустя какие-то минуты со стороны Кафана по трассе в трех крытых грузовиках — это были "Уралы" или ЗИЛы — подъехала туча, человек шестьдесят-семьдесят. Стало ясно, что надо уходить: пока вернется машина с подмогой, все может случиться. Но и отойти теперь тоже было не просто — тяжело ранен лейтенант милиции Гусейнов. Он, правда, еще отстреливался из своего автомата, но самостоятельно передвигаться уже не мог. Тяжко было и раненой девушке, хорошо хоть, что удалось ей затаиться в относительном затишке.
Огонь был настолько плотным, что не поднять головы.
Бабак следил за перемещением армян, и мысли были короткие и четкие, как автоматные очереди в два патрона: "Вытащить местных... Наказать шакалов... Самим не подставиться..."
Пока его сержанты были рядом, они переговаривались, советуясь.
— Может, "вертушки" придут?
— Какие "вертушки"! Они в Степане, а туда хрен прозвонишься... Дохлое дело!
— Старшина, уходи к заставе!
— Не пойду, я — с вами!
Логинов отполз метров на тридцать, растягивая боевиков по фронту, отвлекая на себя. Про себя он и с мамой уже простился, и со всеми. Он вел свой бой. Бабак с Бочковым — свой. Друг друга узнавали лишь по голосу автоматов.
Теперь переговаривались только лейтенант с замкомвзвода.
— Леша, если обойдут, нам конец! Давай уходи, если можешь.
— Вы что?! Вместе пришли, вместе и уйдем!
— Попробуй тогда на склон рвануть!
А склон начинается с сыпучего уступа — как в тяжелом бронике на него запрыгнешь под огнем? Бочков уже приготовился сделать такой отчаянный рывок, но едва шевельнулся, группируясь для прыжка, как буквально в сантиметрах от него влупили из пулемета. Пули вжикнули так близко, что комочки земли осыпали голову и плечи. Их уже взяли в вилку.
— Нет, не так будем. — Бабак не хотел отдавать инициативу боя противнику. — Ты мне спину прикроешь, а я — тебе. Нельзя, чтобы окружили.
Они придвинулись друг к другу. Они еще больше сблизились.
— Леха, если сегодня выберемся — с меня будет как надо, сегодня ж Пасха! Подожди, скоро "вертушки" будут!
— Ты че, Олег, какие "вертушки"! Вся надежда на заставу, а там вместе с нами шестнадцать человек — куда на роту соваться.
Вместо наших вертолетов на трассе появился бандитский БТР. Бочков грешным делом подумал, что тезки его уже нет — автомат Логинова молчал, а на том пятачке, где крутился старшина, уже вовсю горела подожженная трассерами прошлогодняя сухая трава.
Но Логинов, красавчик мужчина, успел-таки еще отползти, оттягивая на себя половину боевиков и принимая огонь крупнокалиберного пулемета с их БТРа.
Паузы в перестрелке были до пяти минут. У наших оставалось по последнему рожку патронов. Боевики не решались соваться, потеряв уже нескольких человек.
Бочков выполз на колею. Теперь он был ближе всех из тройки к боевикам. Но ему мешало солнце — прямо в глаза. Когда набегало облачко, он стрелял прицельно. Когда слепило солнце, бил короткими очередями на звук.
Они с лейтенантом отползли еще на десяток-другой метров. Бочков слышит:
— Все, Леха, нас обошли! Закрой спину — будем здесь держаться!
Теперь они сползли с дороги на обочину. Замполит закрывал Бочкову спину со стороны склона, по которому уже цепью развернулись боевики. Вышло так, что вдвоем они заняли круговую оборону.
С того пятачка можно было уйти только по дороге, с одной стороны которой зиял обрыв, с другой — занятый уже боевиками склон. Каждый сантиметр дороги простреливался.
Бочков вдруг услышал:
— Эй, солдаты! Бросайте оружие и уе.....те, даем пять минут!
Явно русский воевал на стороне армян — матерщина была классическая, акцента никакого. Потом другой голос, с акцентом:
— Солдаты, уходите! Оставлять оружие и азеров!
Бочков слышал, как боевики переговаривались в цепи, пробираясь по склону в обход. Снайперы грамотно указывали цели своим автоматчикам — трассеры свистели в каких-то сантиметрах от Бабака и Бочкова.
— Уходи! — приказал замполит Бочкову.
Тот не выполнил приказа. Еще минут десять пролежали под пулями, отвечая одиночными, чтобы противник понял, что военные к себе не подпустят.
— Уходи, они идут!
Бочков лежал теперь на спине, вполоборота к склону, метрах в полутора ниже полотна дороги. Бабак вдруг поднялся — Бочков увидел его голову, плечи, до лопаток примерно. Последнее, что услышал:
— Стойте! Не стреляйте! Я один!
Бочков испугался: "Зачем встал? У нас ведь нет гранат, ничего для ближнего боя!" Потом понял: "Отводит от меня. Дает мне последний шанс".
За спину лейтенанту стал забегать бородач в свитере, с длинным стволом, похоже, с карабином. Бочков лихорадочно соображает, что делать. Стрелять никак нельзя: лейтенант один среди бандитов. Если и срежешь кого-то из них, остальные тут же расстреляют в упор Олега.
Тот, что с карабином, что-то кричал своим по-армянски. Потом, увидев прятавшихся в кустах азербайджанцев, побежал к ним. Бочков и раненый милиционер одновременно дали по короткой очереди — завалили. Сразу же плотный огонь боевики перенесли в их сторону...
Бочков в заварухе успел сменить место, проскочил метров пять. Затих. Патронов в рожке — два-три, не больше. Как говорится, на крайний случай...
Тут и услышал знакомый голос: "Леха, Леха!" То был сержант Митьковский. Пришла помощь с заставы. Машину пришлось оставить чуть поодаль, за поворотом, где ее уже не могли достать армяне. Дед Лукьянов на пузе под бандитскими пулями полз к пенсии. Ему бы на заставе остаться, а он, по локоть в крови, перевязывал, вытащив из-под огня, раненых. Он корил себя за то, что во время первой перестрелки взял у Бабака один автоматный рожок. Но успокаивался теперь тем, что вроде бы успел вовремя — сержант Эдик Митьковский и рядовой Женька Небеский уже поддерживали лейтенанта и Бочкова огнем, а ефрейтор Алексей Дубина и рядовой Алексей Дурасов отрезали бандитов от Логинова. Сержант Андрей Медведев и рядовой Эдуард Кулагин вскрыли цинк с патронами, снаряжали магазины.
Все стали подтягиваться к "таблетке", возле которой начмед мотал бинты на раненых милиционера и девчонку, колол им промедол. Бочков ему, как старшему, доложил-выдохнул:
— Лейтенанта в плен взяли!
— Ох, е...!
Потом, прокрутив в голове варианты, совсем не грозно, а как бы уговаривая:
— Рябята, давайте в машину, рисковать вами я не имею права! Его вытащим! Главное — живой...
В машину затащили раненых милиционера и девушку. Бойцы ухватились за проемы выбитых окон. Логинов и Дубина сняли бронежилеты, чтобы прикрыть водителя со стороны обстрела: один броник повесили на дверцу, второй — за спину. Ах, золотые эти мальчишки! В бою думали не о себе — о товарище. Так, отстреливаясь, и рванули на заставу...
Там едва успели отдышаться, как увидели долгожданный БТР. Резервную группу привел лейтенант Василий Атамась.
Бочков, видевший Бабака последним всего-то с полчаса назад, предложил начальнику штаба батальона:
— Если они его успели увезти, выходим на трассу, берем любую машину с заложниками. Пусть попробуют не отдать Бабака...

***

— ГИБЛОЕ место, — скажет потом лейтенант Василий Атамась об окрестностях села Юхары Джибикли. Долгий час и еще двадцать пять минут двигался их БТР к месту боя из Кубатлов. Атамась знал пока только одно — помощь потребовалась его другу Олегу, с которым не один пуд соли съели и в училище, и в бригаде. Знал, что надо торопиться, но своего механика-водителя не подгонял. Сержант Эдик Сафронов, молодчага, сам все понимал. Та горная дорога вообще-то для БТРа непроходима. Тот рейд по большому счету немыслимая авантюра. Но прошли-таки!
Когда БТР вышел на поле боя, поводя стволами и триплексами, одна мысль сверлила мозг Атамася: "Где Олег?" Боевиков Василий не боялся.
Лейтенант Бабак лежал без бронежилета, без автомата. Не сумев одолеть офицера в бою, его, безоружного, убили подло, когда поднялся в полный рост, чтобы остановить кровопролитие...
Лейтенант со своими парнями свой долг выполнили с честью — они не позволили бандитам совершить расправу над мирными крестьянами. Не они, солдаты внутренних войск, начали тот неравный бой. Они вели его достойно. Все зло бандитами было вымещено на лейтенанте с чудовищной жестокостью — пулей в спину, в упор.
Едва открылись люки БТРа, по броне горохом застучали пули. Но Василий Атамась не мог оставить друга на поле боя. Он приказал обработать склон из всего имеющегося оружия. В своих потерях в том бою боевики не признались. И не поверили, что против их роты держались в течение нескольких часов офицер с двумя сержантами...

***

ОЛЕГА Бабака похоронили в родном селе Виктория. На могиле последнего Героя Советского Союза бывает много цветов. Приносят их добрые люди — однополчане в дни памяти, школьники — в День Победы, молодожены — в дни свадеб. Когда в октябре 1991 года в сельском клубе Надежде Ивановне и Якову Андреевичу вручали орден Ленина и медаль "Золотая Звезда", на Полтавщину приехали боевые побратимы Олега, кавалеры ордена "За личное мужество" старшины запаса Алексей Логинов и Алексей Бочков — один из Смоленской области, второй из Омска. Над могилой своего замполита оба они искренне сказали: "Олегу мы обязаны своей жизнью..." Именно так — здесь уж ничего ни прибавить, ни убавить. На могиле друга никогда не лгут...
Память о Герое хранят в войсках

В Центральном музее внутренних войск есть последнее письмо последнего Героя Советского Союза. На помятой страничке, вырванной из школьной тетрадки, всего несколько строчек. Но сколько мыслей рождают они у нас! Когда и в связи с чем решил написать эти слова Олег? Бывало, он записывал только что приснившийся сон. Иногда уносили его вдаль мечты о будущем. Часто сердце сжималось при мыслях о далеком родном доме, где давно не был.
Экскурсовод подводит посетителей к стенду, на котором портрет красивого молодого офицера, его награды, училищный диплом и этот листок в клеточку с загадочными, мистическими строчками.
"Дорогие мои мама и папа!
Родные мои, не волнуйтесь. У меня все хорошо. Все в норме, как обычно. Как я хочу увидеть вас! Крепко-крепко обнять и поцеловать. Забиться, как в детстве, под твою руку, уснуть на твоем плече, папка, спрятавшись от всех этих невзгод, суеты, от этих мерзких неприятностей. Хочу забиться под теплое ватное одеяло, постеленное твоей нежной рукой, милая мамка.
Спрятаться от них хочу. А они достают, достают, проклятi!"
Такое вот короткое послание, начатое ностальгически-нежно, а в последних неровных строчках срывающееся на отчаянный крик. Писал его Олег в этот раз по-русски, а последнее слово все-таки вышло по-украински...
Эта короткая, всего в двадцать четыре года, жизнь — горький, трагический символ смутного времени. Украинский хлопец, служивший под Москвой в союзных внутренних войсках, сражен был подлой пулей в кровавом поединке воюющих за Карабах племен.
АЛЛАХ ОНА РЕХМЕТ ЭЛЯСИН!

[AlekperoFF]

                                 ШУША

Содержимое этого сообщения скрыто.
Чтобы увидеть его, вам следует войти на форум, или пройти регистрацию, если её у вас нет.

[AlekperoFF]

Nəhayət ki, cəbhə xəttindən sevindirici xəbər..

Содержимое этого сообщения скрыто.
Чтобы увидеть его, вам следует войти на форум, или пройти регистрацию, если её у вас нет.

  

 

http://www.azadliq.org/media/video/26688785.html

[Huseynov]

Bizimyol.info Müdafiə Nazirliyinin rəsmi saytına istinadən xəbər verir ki, müddətdən artıq həqiqi hərbi xidmət hərbi qulluqçusu, manqa komandiri Muradov İlkin Məmməd oğlu hərbi xidmətdə sayıqlıq və igidlik göstərərək düşmənin Mi-24 tipli döyüş helikopterini vurduğuna görə Müdafiə naziri general-polkovnik Zakir Həsənovun əmri ilə "Hərbi xidmətdə fərqlənməyə görə" 3-cü dərəcəli medalı ilə təltif edilib və qiymətli hədiyyə ilə mükafatlandırılıb.

 

Müdafiə Nazirliyi əlavə olaraq bildirir ki, düşmənin döyüş cütlüyündən ibarət helikopterlərdən biri vurulub, digəri isə atəş zonasından yayınaraq uzaqlaşıb. İlkin məlumata görə düşmənin məhv edilmiş helikopterində olan 3 hərbi qulluqçusu həlak olub.

 

http://bizimyol.info/news/36982.html

[freddie]

Содержимое этого сообщения скрыто.
Чтобы увидеть его, вам следует войти на форум, или пройти регистрацию, если её у вас нет.

 

 

Bilmədim hara yerləşdirim. 1977, Moskvada erməni terroru. 

[Senan025]

Какие последние новости?